[an error occurred while processing this directive]
	═ "Красная бурда" 13 июля 1997 г. Тимур ДОРОФЕЕВ ВСАДНИК И ВЫСОКИЙ РАВВИН (Продолжение. Начало 12 июля) ═ Сейф стоял раскрытый, как пациентка в кресле у женского доктора. Бухгалтер Соломона Шугера вычищал его железное нутро от лишних денег и перекладывал их в дорожный мешок Шлемы. Сам Соломон Шугер стоял у стены достаточно расстроенным и невнимательно слушал Шлему, который говорил интересные вещи. - Знайте же, господин Шугер, - говорил Шлема Гаучо, и револьвер его как указательный палец метнулся вверх, - когда я был ребенок, меня очень интересовало, откуда берутся дети. Конечно, я знал про аиста, про капусту и другую чепуху, но я знал и что мне врали. Но прошло немножечко лет и я докопался до правды. И сейчас могу делать их сам. Но теперь меня интересует другое, господин Шугер. Меня интересует, откуда берутся деньги. И, сдается мне, они берутся у вас. И ствол Шлеминого револьвера заглянул Шугеру в глаз. - Ну так и бери мои деньги, разбойник! - закричал достаточно расстроенный, но не испуганный Соломон Шугер. - Но пусть тебе с ними придут все болячки, что я на них заработал. Пусть у тебя случится геморрой и ты не сможешь сесть на коня! Пусть ты узнаешь, что такое артрит и забудешь, что такое курок! - Окей, окей, мистер Шугер, - засмеялся Шлема, - я заберу все. Но деньги я возьму сейчас, а за болячками еще вернусь. Так что, пожалуйста, джентльмены, никто никуда не уходит. Потому что если я в пути передумаю, вернусь за болячками, а кого-то тут не будет хватать, я могу вам сделать такое, что вас похоронят. Потом Шлема садился на коня и крепил к седлу мешок. Потом Шлема стрелял по целившему в него охраннику Шугера и сделал ему пособие по инвалидности. И потом Шлема уехал из Картасхемы. И вечером того же дня Мордекай Эйнсофф имел встречу с Шлемой Гаучо в подвале своего дома. И не надо спрашивать: "Где он его нашкреб?", потому что Шлема явился сам. Хотя мешок с сотней тысяч долларов, который он принес, вполне стоит такого уважения, чтобы сказать: "Они пришли вдвоем". Теперь два слова в сторону. У каждого ковбоя есть тумбочка, с которой он берет денег. У рабби Мордекая была пропасть никому не известных тумбочек, а у Шлемы - сто тысяч наличными и меньше он не брал. И они имели с этого общий бизнес, потому что один имел себе тумбочку, а другой имел с этой тумбочки некоторый процент. И теперь вам понятно, зачем бандит Шлема оказался в подвале Мордекая Эйнсоффа - уважаемого проповедника и единственного на штат шамеса. И вот они встретились. Я очень себе вижу, как это было. Они, конечно, обнялись. И стали говорить так же, как Моисей водил свой народ по пустыне: до Израиля был день пути на поезде, а он сорок лет их водил пешком! И Шлема и рабби Мордекай перебрали сорок и сто сорок тем, пока рабби не сказал: - Одна мадам имеет до тебя бизнес, Шлема. Если ты ей поможешь - то, чтоб я сдох, если тебе будет потом хуже, чем камню у Христа за пазухой! Шлема не сказал "нет", поэтому рабби продолжил: - Ее певичка студит горло у индейцев в Сангре-де-Кристо. Так певичку надо там найти и вернуть откуда взяли. - В горах холодно, - сказал задумчиво Шлема. - Об чем речь! Будет очень холодно - ты вернешься и мы все забудем. Ты не Фритьоф Нансен, Шлема, я это знаю, мы не на полюсе, так зачем нам эти геройства? - Но, с другой стороны, я могу попробовать, - сказал Шлема еще задумчивей, - я могу одеть шубу, мне уже не будет холодно, и я найду певичку... Но что дальше, рабби? - Дальше будет завтра, - сказал рабби, - завтра будет мадам Лепрозо. Она скажет, что будет дальше. Но мадам Лепрозо была уже сегодня. Она ворвалась в дом Эйнсоффа неистово, как зонд проктолога. И слуга Эйнсоффа не смог ее остановить, потому что тут нужна была пуля. Но вопрос был не в том, есть ли у него эта пуля, а в том, куда бы он стал ходить по средам и пятницам, если бы пуля нашлась. Итак, мадам Лепрозо прорвалась в дом и увидела Мордекая и Шлему. - Ах, рабби, я дико извиняюсь, сказала она. - Я тут проходила мимо вас, увидела в окнах свет, или то мне так показалось, и я решила зайти. Скажите, рабби, вы уже связались с той личностью, что будет искать Басю, а то я смертельно переживаю. Вот этот мужчина? Боже, какой красавец! Вы ковбой? Это сразу видно. Вы едете искать мою Басю? Вы храбрый и очень, правда? Что вы за это хотите? И Шлема сказал, что он хочет - раз и два. Первое и второе. Первое - как от красивой женщины, второе - как от богатой. И первая улыбнулась ему своими алыми губами, а вторая возмутилась и открыла свой черный рот. Но они пришли к согласию, и Шлема получил добро на три первого и половину второго. То есть это было уже не первое и второе, а третье и первое. "Натуральная каббалистика", - сказал Мордекай Эйнсофф. И на сегодня это было все. ═ Окончание следует. ═ © 1997 Тимур Дорофеев
	Copyright © 1997 "Красная Бурда" Электронная версия - CrazyWEB