Модест Васильевич КОРОВИН-ЛЕПЕШИНСКИЙ
Русский советский актер
(1890 - 1987)
 
Модест Васильевич Коровин-Лепешинский родился в 1890 году в семье
потомственных театральных гардеробщиков Лепешинских. Дед Модеста, Зоил
Вельзевулович, служил гардеробщиком еще в Елисаветинском театре, где не
раз подавал калоши и боливар самому А. С. Пушкину.
Матерью Модеста стала известная театральная уборщица Аврора Коровина. В
день рождения сына она как раз мыла пол в суфлерской будке, когда
начались у нее схватки. Фанатично преданная Мельпомене Аврора возилась с
тряпкой до конца спектакля, а артисты на сцене послушно повторяли за ней
все реплики, которые неслись из суфлерской будки.
Говорят, что Коровин-Лепешинский начал петь с самого рождения. Сутками
он доставлял удовольствие родителям и соседям, исполняя младенческие
"арии" собственного сочинения, несмотря на три подушки, которыми
укрывала его головку заботливая няня.
Семья Коровиных жила служением искусству. Жили они очень бедно - пеленки
Моде шили из театральных кулис, вместо детской присыпки - грим, еда из
папье-маше...
Но зато рядом был Его Величество Театр! С детских лет мальчик жил одним
Театром (мыл полы вместе с матерью, подсоблял отцу возле вешалки)...
Иногда, забывшись, Модя просто грезил театром! Единственным доступным
развлечением был поход в цирк. Первое же цирковое представление потрясло
неопытного мальчишку до глубины души. Модест твердо решил стать цирковым
медведем.
Родители с пониманием отнеслись к желанию сына, однако сказали, что для
того, чтобы стать медведем, надо долго учиться. Так Модест пришел в
гимназию, где с первых же дней проявил себя как мастер пародии - стал
передразнивать учителей, директора гимназии. На переменах, в туалете,
показывал однокашникам, как директор курит, как он оправляется, как
ходит в публичный дом.
После гимназии было театральное училище им. Прищепкина, после которого
Модеста приняли в труппу Императорского Театра Музыкальной Комедии (ныне
- театр им. Комиссара Ржевского).
Свой путь к вершинам актерской славы Коровин-Лепешинский начал в
качестве задних ног сценической лошадки. Талант был замечен - не прошло
и года, как он играл передние ноги. После этой роли Модеста стали
узнавать кони на улицах, животные в зоопарке выпрашивали корочку хлеба с
автографом.
Спустя короткое время он получил роль Волка в благотворительном
новогоднем спектакле. Когда он вышел на сцену шатаясь от голода и,
глотая слюну, спросил: "Кого бы мне съесть? Съесть иль не съесть?.." и
завыл на софиты, дети зарыдали от жалости к бедному голодному Волку и
закричали: "Скушай вон ту толстую тетю, которая притворяется
Снегурочкой!" и стали бросать на сцену еду - конфеты и апельсины.
И это было очень кстати, поскольку и сам Модест питался кое-как.
Частенько его ужин состоял только из тухлых яиц да гнилых помидоров, что
приносили на спектакли сердобольные зрители.
Уже с детства обладая уникальными способностями, Коровин-Лепешинский ни
на секунду не прекращал шлифовать свой дар. В театральных уборных
постоянно подглядывал за Ермоловой, пытаясь разглядеть секреты
мастерства великой актрисы.
Позднее Ермолова стала официальной наставницей молодого Моди, они много
репетировали вдвоем, часто до глубокой ночи, и чтобы не опоздать на
утреннюю репетицию, Модест частенько оставался ночевать в шкафу
Ермоловых.
Чтобы правильно двигаться по сцене, артист до седьмого пота трудился над
своим телом. А поскольку балетного станка у него дома не было, он просил
старенькую маму подержать швабру и работал по 8-10 часов в день.
Его умение подмечать и перенимать привычки и речевые особенности
помогало ему в создании самых разных сценических образов. Жаль только,
что все они - и Иванушка-дурачок, и Ленин, и король Лир - как две капли
воды походили на одного и того же человека - театрального вахтера
Герарда Пантагрюэльского.
О трудолюбии и преданности актерской профессии Модеста
Коровина-Лепешинского много говорили и даже писали в театральных
уборных. Такая неистовая работа над собой, естественно, дала плоды - вот
несколько тому примеров.
В опере "Жизнь за царя" Модест первоначально пел за царя. После
революции это стало небезопасно, и Модест сменил роль - начал петь
Сусанина. Но так велика была сила его таланта, что проходная роль
безграмотного крестьянина стала заглавной - оперу Глинки переименовали в
"Иван Сусанин".
А каким блестящим импровизатором был Модест Коровин-Лепешинский!.
Однажды он сыграл роль Чацкого в "Горе от ума", не произнеся ни слова!
Была какая-то пронзительность в том, как его Чацкий метался по сцене, не
отвечая ни на чьи реплики, не участвуя в диалогах, лишь едва слышно
бормоча себе под нос: "Боже! Я ничего не помню!" Буквально через
пятнадцать минут зал взорвался.
А однажды Модест за день до премьеры был введен в спектакль "Му-му" по
пьесе Тургенева на роль Герасима. Всю ночь пришлось зубрить текст, но
труды не пропали даром - на премьере зал буквально онемел от восторга!
Долгие годы вспоминали московские театралы появление Модеста в роли бабы
Яги в драме Лермонтова "Маскарад".
 
(Окончание следует)