"Красная бурда" 28 декабря 1998 г.

СЧАСТЬЕ

Счастье улыбнулось Толмачеву в автобусе.

Выглядело оно как обыкновенная привлекательная девушка, каких немало нынче по автобусам: среднего роста, светло-белые волосы, бирюзовый берет, серое пальто, коричневые сапоги, ярко-желтый пакет в худеньких пальчиках с "цыпками" и алым полуоблупившимся маникюром.

С первого взгляда понял Толмачев, что именно эта девушка и есть его, только его, толмачевское долгожданное счастье.

И девушка, словно бы почувствовав что-то, вздрогнула, обернулась и приветливо улыбнулась Толмачеву. В её милой счастливой улыбке очаровательно не хватало двух передних зубов.

Они, естественно, вышли на одной остановке, и пошли, естественно, рядышком, естественно болтая о пустяках.

Толмачеву было легко с нею, у него как-то сразу возникло такое чувство, что они с Ларочкой знакомы уже много-много лет. Он как будто всегда знал, что дядя Толя, мамин брат, от которого сейчас едет Ларочка, ну брат её мамы, работает недалеко от автомата с газированной водой, который стоит у них в горячем цехе, и он пьет эту воду за вредность, или из вредности, она не запомнила, а жена дяди Толи, ну маминого брата, тетя Алевтина купила резиновую шапочку для бассейна, а шапочка ей жмет, а дети дяди Толи и тети Али, Толька и Алик недавно пошли в школу, но уже пришли, потому что там у них директор школы ключи от школы потерял, так что они теперь будут целый день дома "зырить", как они говорят, мультики, а Ларочка больше любит "зырить", как они говорят, "Санта-Барбару" или "Дерзких и Красивых", потому что там очень красивые пальмы и Си-Си Кепвелл, и маме тоже нравится, но ей больше Круз, и они с мамой очень любят жареные семечки, а с парнями Ларочка не гуляет, Славик не в счет, Славик он ни с кем не гуляет, а как приходит к какой девчонке, так сразу гасит свет и начинает лапать, а о свадьбе и не заикается, но не потому, что он подлец, а просто время сейчас такое, везде сексуальная революция, даже по телевизору один раз показывали фильм про женщину в черных чулках и с поясом, в одном лифчике, тоже черном, у Ларочки есть такой, только белый и без пояса, а папы у них с мамой нету, потому что он от них ушел, когда Ларочке было всего17 лет и она его плохо помнит, но он им помогает деньгами и продуктами, только получается мало, а им с мамой и так от него ничего не надо, пусть подавится, как мама говорит, вот только в квартире всё потихоньку ломается и сыплется, то вешалка упадет, то балкон, то раковина потечет, то люстра, а недавно, так смешно, повесился сосед по лестничной клетке, так даже снять некому, потому что кругом одни женщины живут, или одинокие, или брошенные, как они с мамой...

Толмачев со счастливой улыбкой шел и слушал, счастливо кивая головой, и сам не верил своему счастью.

Так они дошли до следующей остановки, потом до следующей, потом дошли до Ларочкиного дома. Возле подъезда Толмачев несмело заглянул в такие родные, такие близкие девичьи глаза...

Когда тяжелая дверь подъезда закрылась за Ларочкой, Толмачев повернулся и улыбаясь пошел прочь.

Он был счастлив.

© 1998 Владимир Маурин